Интересно, что, несмотря на довольно широкую поддержку декабристов, помощь им на каторге имела, судя по всему, исключительно семейный и дружеский персональный характер. Зато на самой каторге была заложена традиция совместного ведения хозяйства и взаимоподдержки.

Декабристы, оказавшись наконец собранными в одной тюрьме в Читинском остроге, обнаружили, что часть из них находится в крайне бедственном положении. Арестованные были из слишком разных слоёв и семей. Если состоятельные Трубецкие с Волконскими могли себе позволить помогать не только себе, но и окружающим, то например, члены Общества Соединённых славян («славяне», как их называли в мемуарах другие декабристы), «не привезли с собой денег и не получали ничего из дома». В итоге — по данным разных исследователей — в 1827—1828 годах или чуть позже была создана Артель для взаимопомощи. В 1831 году был принят Устав Артели. Позже были созданы Малая артель (для помощи освобождающимся в ссылку декабристам) и Журнальная артель для совместной выписки периодических изданий.

История Артели — это не про внешнюю помощь со стороны, а про самоорганизацию внутри тюрьмы. И сама Артель скорее является прототипом будущих партийных касс на каторгах и в советских лагерях политзаключённых. Тем не менее, всё же кажется важным упомянуть об этом. Потому что традиция помощи политическим заключённым напрямую связана с тем, как устроена жизнь самих узников. Интересно, что вся дискуссия о помощи декабристам велась вокруг поддержки семьями.

Стыдили тех родственников, которые, воспользовавшись арестом и лишением всех статусов и благ родных, никак не помогали. Теми же, кто будучи не самыми богатыми людьми (например, сёстры Бестужевы) изо всех сил поддерживали родных — восхищались. Но никаких организованных сборов помощи, никаких касс помощи — ничего. Вот и возникали Артели как способ выживания.

Декабристы «скидывались» в общую кассу. Был чёткий расчёт: на содержание одного арестанта уходило 500 рублей. Кому приходило больше — скидывались по 500 рублей и больше, кому меньше — отдавали всё, что приходило. Кроме того, Артель занималась по мелочи зарабатыванием денег: хозяйством (огород, откорм скота), мелкой торговлей и даже ссудами.

Почему люди, которые танцевали на одних балах с декабристами, не придумали им помогать на каторге — мы можем только гадать. Возможно, потому что были запуганы. Возможно, потому что не было традиции и просто не приходило в голову. Может, от страха или из-за отсутствия какой-либо связи с самими декабристами и получения хоть какой-то информации об их жизни и положении. А скорее всего — из-за всего понемножку.

Следующими политзаключёнными в 1848 году стали петрашевцы. Их положение на каторге было самым тяжёлым. Сами они были разночинцами, практически все — из малообеспеченных семей. Их раскидали по разным «общеуголовным» каторгам и у них не было возможности кооперации. Семьи помогать много не могли, а общество снаружи было настолько запугано и пассивно, что никаких возможностей для сбора помощи не было.

После смерти Николая I в честь коронации Александра II была амнистия, по которой были освобождены и декабристы, и петрашевцы. Началась активная либерализация и, как следствие, рост всякой разной общественной активности, породившая шестидесятников с их нигилизмом, подпольными газетами, листовками и призывами к топору. И снова начались аресты. Шестидесятников опять поместили отбывать срок вместе. Эти качели — то собрать всех политиков в одном месте и изолировать, чтобы не сеять смуту среди тюремного населения, то раскидать по общеуголовным тюрьмам, не давая общаться друг с другом — продолжаются до сегодняшнего дня.

По всей России полыхала бурная студенческая жизнь со всеми свойственными студенчеству романтическими и радикальными идеями. При этом студенчество оказывалось в это время в крайне затруднительном положении: в 1841 году была введена плата за ранее бесплатное обучение, а в 1858 году произошёл отказ от содержания казённых квартир. Это существенно ограничило возможности получения высшего образования для малообеспеченных слоёв населения. Чтобы помочь бедным студентам, организовывались разные группы, кружки, концерты и даже балы.

Эта традиция стала использоваться и для сбора помощи заключённым. Студенты-разночинцы ходили по высшему свету и привлекали состоятельных людей к поддержке. Разными правдами и неправдами часть этих сборов уходила на поддержку революционной деятельности и товарищам на каторгу. Так зачастую люди, которые и не хотели бы вроде поддерживать революцию, становились невольными помощниками политзаключённых. Впрочем, иногда это происходило и вполне осознанно.

Так продолжалось вплоть до возникновения движения народничества, когда сформированные кружки начали создавать собственные группы помощи своим каторжанам.

Параллельно с ростом гражданской и революционной активности внутри России не менее значимые события происходили на международной арене. В 1864 году 16 государств подписали первый международный договор об обращении с военнопленными и ранеными во время войн. С этого момента начался диалог о том, что гуманизм и помощь выше национальных интересов. Первым пунктом конвенции устанавливалось правило нейтральности госпиталей, перевязочных пунктов и помогающего персонала.

Одновременно был создан Красный Крест — организация, призванная этот нейтралитет хранить и обеспечивать. В каждой стране, подписавшей конвенцию, создавались национальные организации Красного Креста. Россия присоединилась к конвенции в 1867 году. И тогда же было создано Общество попечения о раненых и больных воинах, которое 1879 году было переименовано в Российское общество Красного Креста. Почётными членами общества были сам император, все великие князья, высокопоставленные священники, а покровительницей была императрица. То есть Красный Крест был совершенно государственным институтом.

Пока Российская империя участвовала в международных переговорах, создавала организации и взвешивала все за и против, революционному движению принцип нейтральности также сильно приглянулся. Расширив принцип помощи пострадавшим в войнах до принципа помощи пострадавшим в социальной борьбе, они начали создавать институты помощи

Первые проекты Политического Красного Креста были разработаны ещё в середине 1870-х годов членами московских народнических кружков Н. М. Аносовым и Н. С. Кишкиной. Впрочем, их деятельность в основном сводилась к обеспечению связи с заключёнными московских тюрем. Первая организация нелегального Красного Креста была создана народовольцами Ю. Н. Богдановичем и И. В. Калюжным в 1881 году. После ликвидации «Народной воли» она продолжала функционировать, изменив название на «Общество помощи политическим ссыльным и заключённым».

Наибольшая часть исследований Красного Креста посвящена его послереволюционному функционированию. Тому времени, когда победившая революция легализовала организацию, которая помогала в период борьбы. И это понятно. Наличие формальной организации, внутренней бюрократии, документов даёт большое поле для исследований. Но не менее интересен предшествовавший период — тот, где всё только формировалось, где закладывались основы помощи и на ощупь определялось, какого рода помощь нужна.

Восстанавливать историю политических Красных Крестов этого периода крайне сложно: по отрывочным воспоминаниям, почти без наличия документальных источников. Наиболее полная статья о дореволюционном состоянии Красных Крестов — это статья Евгении Стрельниковой. Она описывает расцвет помощи политическим заключённым в период с первой русской революции до начала Первой мировой войны.

В этот период и до самой революции 1917 года политический Красный Крест — это много отдельных разного размера форм деятельности и даже названий организаций, которые занимались помощью политическим каторжанам, политическим узникам тюрем и политическим ссыльным. Какие-то из них назывались комитетами Красного Креста, какие-то — обществами помощи политическим ссыльным. Но набор действий был примерно одинаковый: сбор и передача вещей, формирование библиотеки, организация переписки. С точки зрения властей деятельность по поддержке политических заключённых мало чем отличалась от других форм подпольной политической деятельности. Комитеты разгонялись, участники арестовывались, переписка перехватывалась

Зачастую комитеты открывались революционерами-эмигрантами в странах Европы. Самым крупным был комитет, который организовала в 1910 году в Париже революционерка Вера Фигнер после своего освобождения. Евгения Стрельникова в своей статье увязывает активную работу по помощи политкаторжанам Верой Фигнер с её разочарованием в революционной и партийной деятельности после разоблачения Азефа. Евно Азеф был центральной фигурой партии эсеров и возглавлял её Боевую Организацию, которая осуществляла террористические акты.

Азеф одновременно строил и развивал организацию и был оплачиваемым сотрудником Охранного Отделения, в котором получал жалование. Он выдал весь первый состав ЦК, боевиков эсеров, планы партии и одновременно организовал более 30 политических убийств. Разоблачение Азефа нанесло огромный удар по партии эсеров. Отвратило многих от непосредственно революционной деятельности и дало толчок для бурного развития помощи арестованным революционерам и оппозиционерам.

Кажется, в этот период помощь носила не столько гуманитарный, сколько политический характер. Очень похоже на наше сегодняшнее: «Я на митинг не пойду, подежурю на горячей линии ОВД-Инфо». То есть это более безопасная, доступная и понятная форма оппозиционной деятельности.