В
ч. 1 ст. 128 УПК указано, что при исчислении сроков месяцами не принимаются во внимание тот час и те сутки, которыми начинается течение срока, за исключением случаев, предусмотренных в УПК. Проблема в том, что ни в одной статье УПК прямо не говорится, какой случай нужно считать «исключением», а какой нет.
Месяцами измеряются, в частности, сроки мер пресечения. Если исходить из обозначенного правила, то избрание, изменение или отмена меры пресечения должны «вступать в силу» с 00:00 суток, следующих за днём соответствующего судебного решения. Но тогда обвиняемый проведёт целые сутки (или чуть меньше) под мерой пресечения, и она никак не будет засчитана.
В
ч. 8 ст. 108 УПК сказано, что постановление судьи об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу «подлежит немедленному исполнению». То же самое сказано для домашнего ареста (
ч. 6 ст. 107 УПК) и запрета определённых действий (
ч. 2 ст. 105.1 УПК ссылается на порядок статьи 108 УПК). Примерно то же самое говорится для даты вступления приговора в законную силу. То есть во всех этих случаях подразумевается, что дата принятия судебного решения включается в срок действия этого решения. Это подтверждается в статье 128 в «Комментарии к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации» под редакцией А. В. Смирнова (2012).
Но в целом непонятно, попадают ли все эти случаи под «исключение» из правила, описанного выше. Если не попадают, то разные статьи УПК противоречат друг другу. Если попадают, то получается слишком много исключений из правила, которые количественно едва ли не перевешивают случаи прямого применения правила. Выглядит так, что ни для одной пограничной даты (например, дата избрания меры или дата приговора), правило из ч. 1 ст. 128 УПК РФ не применяется напрямую.
Абстрактный пример: 1 апреля суд избрал заключение под стражу на 2 месяца. 31 мая будет последний день стражи, обвиняемого должны выпустить, если мера не будет продлена. Но по логике ч. 1 ст. 128 УПК стража должна начаться с 00:00 2 апреля, а 1 апреля вообще не должно относиться к сроку стражи. Тогда по постановлению суда 2 месяца должны будут истечь не 31 мая, а 1 июня. Но тогда фактически проведённый под стражей срок будет 2 месяца и 1 день, а не ровно 2 месяца, назначенных судом, потому что в наручники человека заковали 1 апреля, а не 2 апреля. Будет иметь место факт незаконного лишения свободы на 1 день. Если же обвиняемого выпустят 31 мая, то он фактически проведёт под стражей ровно 2 месяца (30 дней в апреле и 31 день в мае, всего 61 день), но по бумагам со 2 апреля получится 1 месяц и 29 дней (всего 60 дней) — то есть юридически его отпустят на 1 день раньше, чем постановил суд, а это тоже незаконно.
Как ни крути — получаются противоречия, если только не принять вариант немедленного начала действия процессуального срока, а о правиле из 128-й статьи УПК применительно к мерам пресечения навсегда забыть. Только тогда юридический и фактический срок будут совпадать и по дате начала и конца, и по продолжительности.
В упомянутом выше «Комментарии к УПК РФ» также указывается на внутреннюю противоречивость статьи 128 УПК. При исчислении срока сутками там предлагается руководствоваться принципом более мягкого толкования закона — то есть в пользу обвиняемого.
Вместе с тем представляется логичным, что 128 статья УПК должна применяться к срокам обжалования судебных решений — и, в частности, к срокам обжалования постановления об избрании меры пресечения, к срокам подачи апелляционной или кассационной жалобы на приговор.
В Калькуляторе подразумевается, что процессуальные сроки применительно к мерам пресечения начинают действовать с даты их принятия, а не со следующих суток, и действуют включительно до дня, предшествующего следующему судебному решению.